МРНТИ 03.20
Детские дома в Центральном Казахстане в 1954-1964 гг.:
организационная структура, функционирование, условия проживания
Зауреш Г. Сактаганова, Диана Д. Шапагатова*
Карагандинский университет имени академика Е.А. Букетова, Караганда, Казахстан
*Автор для корреспонденции: [email protected] DOI: https://doi.org/10.32523/2616-7255-2023-143-2-86-107
Аннотация. Стремление Советского государства посредством функционирования детских домов создать новое поколение «советских людей» оказалось сложным в реализации на практике. Состояние детских домов на территории Центрального Казахстана оставляло желать лучшего, о чем свидетельствовали материалы проверок, представленные в статье. Контингент детей-сирот превышал количество имеющихся мест, качество продуктов питания не соответствовало нормам, здания детских учреждений и хозяйственных построек нуждались в капитальном ремонте. Эти проблемы фиксировались инспекциями, однако многие из данных проблем не решались. Причин, по которым дети оставались без родных, было много: невозможность прокормить семью, многодетность вынуждали родителей сдавать своих детей в детские дома, потеря близких во время эвакуации, расставание матерей-заключенных с детьми и др. В результате они попадали в детские дома, либо становились беспризорниками, либо были усыновлены или переходили под патронат.
В статье рассматривается история детских домов Центрального Казахстана, основанная на архивных данных, в которых отражена реальная действительность детей-сирот в период «хрущевской декады». Статья подготовлена на основе архивных материалов Государственного архива Карагандинской области и Государственного архива Каркаралинского района.
Ключевые слова: советское детство; история детства; Центральный Казахстан;
детский дом; история советских детских домов; история Казахстана.
Received 31.03.2023. Revised 30.04.2023. Accepted 05.05.2023. Available online 30.06.2023.
For citation:
Saktaganova Z.G., Shapagatova D.D. Orphanages in Central Kazakhstan in 1954- 1964: organizational structure, functioning, living conditions // Bulletin of the L.N. Gumilyov ENU. Historical sciences. Philosophy. Religion Series. 2023. ‒ Vol. 143.
‒ № 2. ‒ P. 86-107. DOI: 10.32523/2616-7255-2023-143-2-86-107.
Для цитирования:
Сактаганова З.Г., Шапагатова Д.Д. Детские дома в Центральном Казахстане в 1954-1964 гг.: организационная структура, функционирование, условия проживания // Вестник ЕНУ им. Л. Гумилева Серия: Исторические науки.
Философия. Религиоведение. ‒ 2023. ‒ Т. 143. ‒ № 2. ‒ С. 86-107. DOI: 10.32523/2616- 7255-2023-143-2-86-107.
Введение
Детский дом в советскую эпоху являлся одним из важнейших учреждений для организации жизни детей-сирот. В советский период детские дома являлись своеобразным маркером, демонстрировавшем заботу государства о будущем поколении, о будущих «строителях коммунизма».
Иллюстрация такой заботы в СССР могла нести исключительно позитивный опыт советского детства, публикации иного рода не поощрялись, объективное исследование было фактически невозможным. На рубеже ХХ-ХХI веков тема «советское детство»
обрела новые смыслы, когда в центре внимания исследователей оказываются дети, в том числе, и ребенок, не имевший семьи, не имевший дома, не имевший близких и родных людей. «Счастливое детство» в детских домах оказалось не столь счастливым, как это демонстрировалось в советских клише: «За детство счастливое наше спасибо, родная страна!».
Актуальность изучения данной проблематики также обуславливается необходимостью переоценки прошлого опыта в решении «детских» вопросов, которые позволят современному обществу выстраивать социальную политику защиты детства. Объектом исследования данной статьи являются детские дома, расположенные на территории Центрального Казахстана в 1954-1964 годы, предмет исследования – история их создания, функционирование, политика государства, направленная на регулирование работы детских домов.
Целью данной статьи является анализ деятельности советских детских домов Центрального Казахстана на основе архивных документов Государственного архива Карагандинской области.
Изучение истории детских домов в СССР и, в частности, в Казахской ССР и Центральном Казахстане позволит реконструировать историю советского детства в республике во всей ее полноте, поскольку в детских домах воспитывалось поколение «нового советского человека».
К истории советских детских домов
обращались как зарубежные, так и отечественные исследователи, отечественная историография советского детства в Казахстане только начинает складываться.
В зарубежной историографии по проблемам изучения функционирования детских домов в годы советской власти можно выделить несколько групп работ:
1) работы, посвященные созданию и развитию первых советских учреждений, предназначенных для размещения детей, оставшихся без попечения родителей;
2) научные труды, рассматривающие становление и развитие детских домов на протяжении всего периода советской истории; 3) исследования, отражающие деятельность детских учреждений в определенный исторический отрезок времени: военные годы, послевоенный период, «хрущевское десятилетие» и др.
Особенностью зарубежной историографии 1990-х–2000-х годов в изучении проблемы советского детства является преобладание в данной группе трудов российских авторов. За последние два десятилетия в российской историографии опубликованы десятки монографий, защищены диссертационные работы, появились сотни статей. Обращение к теме детства стало одним из ведущих трендов в исторических исследованиях (до 90-х гг. ХХ века к данной проблеме обращались преимущественно педагоги и психологи). История становления института детских домов отражена в публикации Е.А. Саитовой, в которой анализируются этапы развития детских учреждений для размещения детей- сирот – от приютов и воспитательных домов до современных детских домов (Саитова, 2014). Российский исследователь Т.М. Смирнова на базе широкого круга источников в статье анализирует советский режим воспитания так называемых
«государственных детей» (детей, лишенных родительской опеки и помещенных в детские учреждения закрытого типа) в 1920-х – 1930-х годах. Особое внимание уделено проблемам финансирования и обеспечения детских учреждений различной подведомственности; методам
воспитания «морально-дефективных» детей и несовершеннолетних правонарушителей;
вопросам подбора воспитательно- педагогических кадров, а также наличия и действенности контроля их работы со стороны советских и партийных органов (Смирнова, 2013). Е.А. Бендер на основе материалов Ленинграда и Ленинградской области исследует воспитательную работу в детских домах в 1920-е –1930-е годы, раскрывая роль детских домов в воспитании
«нового человека», разделяющего ценности советского общества (Бендер, 2014). Работа Т.А. Соловьевой посвящена вопросам повседневной жизни воспитанников детских домов в 1920-е – 1930- е годы; автор на основе архивных материалов и газет довоенного времени рассматривает степень оснащенности детских учреждений продовольственными и хозяйственными товарами (Соловьева, 2013).
В исследовании М.А. Мишиной представлены основные изменения в социальном обеспечении воспитанников детских домов на Южном Урале после принятия 31 мая 1935 года СНК СССР и ЦК ВКП (б) постановления «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности».
Конкретизируются моменты, позволяющие расширить представления о социальной политике в данный период времени (Мишина, 2008). Спецификой детских учреждений в 1930-е годы, по мнению A.A.
Славко, явились ужесточение условий пребывания ребенка, исчезновение любых форм самоуправления, научных подходов к воспитанию; основное внимание было сосредоточено на проблеме выживаемости детей в детских домах. Автор считает, что, несмотря на попытки государства наладить работу по улучшению жизни в детских домах в условиях насильственных методов добиться не удалось (Славко, 2009). A.A. Славко также является автором исследования, которое раскрывает тему истории детских учреждений, предназначенных для организации беспризорных и безнадзорных детей в советское время; труды автора отличает комплексность подхода к проблематике (Славко, 2010).
В статье Е.В. Протасовой анализируется работа детских домов в Пермской (Молотовской) области в годы Великой Отечественной войны. Материалом послужили документы из региональных архивов и записи воспоминаний участников событий. Собрана информация об эвакуации детских учреждений из прифронтовых и фронтовых территорий, о создании интернатов в городах и сельской местности, об организации в них обучения и воспитания. Анализируются меры поддержки детских домов на местах, повседневная жизнь воспитанников, организационно-педагогические проблемы функционирования учреждений по защите детства (Протасова, 2014). А.И. Репинецкий в своей работе рассматривает историю формирования и функционирования детского дома послевоенного периода, расположенного в Куйбышевской области, контингент которого состоял в основном из детей, чьи родители имели советское гражданство, но жили за рубежом (Репинецкий, 2017). М.Р. Зезина в результате своего исследования пришла к выводу о том, что: «Государственная система социальной защиты детей-сирот, сложившаяся в СССР к началу Великой Отечественной войны, была ориентирована не на предупреждение сиротства, а преимущественно на борьбу с его отрицательными последствиями»
(Зезина, 1999). Среди исследований имеются статьи по отдельным сюжетам военного времени, связанным с эвакуацией, репатриацией детей и др. Например, публикация Н.Н. Аблажей посвящена истории репатриации в СССР детей русских эмигрантов из Югославии, вывезенных в СССР из немецкого города Аннаберга и размещенных в детском доме с. Кузькино Куйбышевской области (Аблажей, 2019). Обращаются к данной проблеме и гуманитарии в других постсоветских республиках. Деятельность учреждений, предназначенных для размещения детей-сирот в годы советской власти, также является объектом исследования А.М. Эгамбердиевой. В ее публикации отражены особенности функционирования детских домов Узбекистана в советский период, которые подтверждены
оригинальными архивными документами (Эгамбердиева, 2016).
А.А. Сальникова занимается исследованием вопросов детства, являясь автором следующих трудов: «История елочной игрушки» (Сальникова, 2011),
«Российское детство в XX веке: история, теория и практика исследования» и многих других. В своих работах А.А. Сальникова изучает специфику советской системы в отношении детей в области образования, воспитания, на которые большое влияние оказывала идеология. Автор проводит сравнительный анализ детского восприятия мира в разные хронологические периоды (предреволюционный, постреволюционный, постсоветский) (Сальникова, 2007).
Среди европейских авторов следует выделить английскую исследовательницу К.
Келли, которая полагает, что качественных сдвигов в сформировавшейся системе не удалось добиться из-за практически повсеместной некомпетентности педагогического состава детских домов, спускаемые советские постановления и нормативы не реализовывались. По мнению К. Келли, в 1930-е годы «двери детских домов наглухо закрываются, господствует военизированная дисциплинa» (Келли, 2003).
Отечественная историография включает в себя труды, отражающие историю функционирования детских учреждений в советский период на основе воспоминаний очевидцев событий, фотодокументов, архивных материалов. Одной из таких работ является «Костанайский областной детский дом: прошлое и настоящее (в 2-х частях)», авторы К.К. Абильмаликова, А.К.
Кутубаевой. В этой книге рассматривается история Костанайского областного детского дома. Авторы собрали архивные документы, фотографии, письма из личных архивов работников детского дома, воспоминания воспитанников, которые стали подтверждением того, что добросовестные коллективы педагогов и сотрудников могли создать и создавали вопреки внешним условиям, недостаткам финансирования и другим проблемам, необходимые условия для качественного
образования и хорошего воспитания детей в детских домах и школах-интернатах, благодаря чему многие воспитанники получили путевку в жизнь (Абильмаликов и др., 2019).
В работе Г.К. Кемелжановой
«Становление и развитие детских домов в 1920–1940-е годы в Казахстане» рассмотрена одна из главных задач, стоящих перед государством в отношении детей-сирот, – обеспечение их социальными гарантиями как результата реализации социальной защиты, возможности полноценной жизни. В статье представлен анализ повседневной жизни детей военного и послевоенного времени на основе большого количества архивных материалов (Кемелжанова, 2020). С.К. Тулбасиева является автором статьи, в которой анализируется проблема беспризорности детей, возникшей в различные периоды советской истории, в первую очередь, в годы бедствий, связанных с войной, голодом и другими общественными потрясениями (Тулбасиева, 2021). Публикация профессоров З.Г. Сактагановой и А.А.
Сальниковой совместно с доктором PhD Ж.К. Абдукаримовой освещает проблемы беспризорности и безнадзорности среди детей в послевоенный период в Центральном Казахстане на основе архивных документов (Сактаганова и др., 2021).
Краткий обзор работ российских и отечественных историков позволяет утверждать, что в большинстве своем исследования носят региональный характер, основаны на архивных документах, сравниваемых с материалами интервьюирования. В последнее десятилетие идет процесс расширения проблематики советского детства, углубленного изучения проблемы с обращением к различным видам нарративных и устных источников, история детских учреждений и детдомов в советский период становится отдельным объектом исследования.
Методы и материалы
Существуют разные подходы к изучению проблемы истории детства. Это связано с особенностями развития объекта
исследования – детей. Для полноценного формирования личности каждый ребенок в ходе взросления оказывается в зависимости от разных факторов определенных сфер жизни общества. В связи с этим выделяются следующие подходы:
психологический – подразумевающий исследования психологов о возрастных особенностях развития ребенка;
педагогический – включающий работы образовательного и воспитательного характера; социологический – содержащий исследования о детях в неразрывной связи с функционированием общества, в котором они существуют; исторический – рассматривающий формирование личности ребенка в контексте социального развития в тот или иной хронологический период. Для более полноценного и всестороннего изучения вопросов истории детства на практике происходит симбиоз двух или нескольких подходов.
В процессе написания этой публикации был применен социально-исторический подход, опирающийся на достоверность исторических фактов, подтвержденных архивными материалами, в которых отражена социальная жизнь, имеющая прямое влияние на формирование и развитие детей-сирот, размещенных в специальных детских учреждениях.
В ходе написания данной работы были использованы как общенаучные, так и конкретно-исторические методы исследования. К основным общенаучным методам относятся: анализ и синтез, индукция и дедукция, описание и объяснение, реконструкция и описание.
Также использованы и специально- исторические методы исследования (историко-сравнительный, историко- типологический, историко-системный анализ, методы структурного и функционального анализа), которые выступают в качестве конкретных познавательных средств.
Для написания статьи были использованы архивные документы из фондов Государственного архива Карагандинской области (ГАКО): фонд 469 – «Карагандинский областной отдел образования (1942-1967 гг.)»,
фонд 95 – «Каркаралинский городской совет депутатов трудящихся и его исполнительный комитет (горисполком)», фонд 1188 – «Исполком Железнодорожного Совета депутатов трудящихся города Караганды (1946-1993 гг.)» и др. Также привлечены материалы из фондов Государственного архива Каркаралинского района: фонд 132 – «Материалы о работе Каркаралинского детского дома».
Основная часть используемых документов задействована из ГАКО (фонд 469), так как именно в данном фонде представлен основательный пласт источников по работе детских домов Карагандинской области за значительный хронологический период – с 1942 года по 1967 год. В этом же фонде имеются материалы делопроизводственной документации (отчеты, проверки, информации, записки), в которых отражена информация о бытовых условиях воспитанников детских домов, об организационной структуре данных детских учреждений.
Результаты и их обсуждение
Для детей, лишившихся родителей или потерявших связь с ними, детей одиноких матерей, а также детей, нуждающихся в помощи и в защите государства (вследствие болезни родителей, лишения их родительских прав и т. д.) в Советском Союзе функционировали специальные детские учреждения – детские дома. Дети из одной семьи, как правило, направлялись в один детский дом, при наличии родственников рассматривался патронат, усыновление, опека.
Согласно приказу Министерства просвещения Казахской ССР от 3 февраля 1950 года «Об улучшении работы органов народного образования по передаче детей в семьи трудящихся на патронат, усыновление и опеку» был установлен порядок передачи детей на патронат:
«а) передача детей на патронирование производится по специальному договору между лицом, изъявившим желание взять ребенка на воспитание и районным (городским) отделом народного образования в лице заведующего отделом;
б) заключение договора производится после тщательного обследования семьи, изъявившей желание взять ребенка на воспитание как в отношении бытовых условий, так и состояния здоровья всех членов семьи, живущих вместе. О результатах обследования составляется акт;
в) директор детского дома передает воспитанника на патронат при предъявлении ему лицом, изъявившим желание патронировать ребенка, договора, заключенного с органом опеки» (ГАКО.
Ф.95. Оп.1. Д. 88а. Л.31.).
По отчетам областных отделов народного образования четко прослеживается общая тенденция – большая часть детей, оставшихся без попечения родителей, устраивалась на воспитание в семьи. Детские учреждения
заняли второе место после семей по числу детей, направленных в них.
На третьем месте – ремесленные и железнодорожные училища, колхозы, совхозы, промышленные предприятия, куда направлялись главным образом подростки для работы. Общая доля всех этих мест устройства не превышала 10%.
Год от года доля семейного воспитания росла. Из 64 тысяч детей, прошедших в 1953 году через комиссии исполкомов по РСФСР, 21,5% были направлены в детские учреждения и 73,4% в приемные семьи (Ромашова, 2006:131). В данной статье нами будут исследованы более детально 7 детских домом Центрального Казахстана:
Компанейский, Пионерский, Литвинский, Каркаралинский, Дошкольный, Ново- майкудукский, Майкудукский детдома.
Из данных Таблицы 1 следует, что в некоторых детских домах наблюдается превышение лимита наполняемости воспитанниками в детдомах. Большое количество беспризорных детей обусловлено ростом количества детей, потерявших своих родителей на войне, потерявших с ними связь или имеющих родителей, которые не могли обеспечить своих детей. Еще одной причиной переполненности является неприспособленность помещений, отведенных для размещения детей-сирот.
Таблица 1 – Детские дома и контингент воспитанников Карагандинской области в 1954- 1964-е годы (среднее значение) (ГАКО. Ф. 469. Оп. 2. Д. 351. Л. 15. Л. 19. Л. 27. Л. 73)
Здания, которые были предназначены для заселения детей, не были оборудованы под необходимое количество, что свидетельствовало о том, что изначально не предполагался рост числа беспризорных детей. Соответственно, руководству приходилось форсированно решать вопросы, связанные с размещением все прибывавших воспитанников.
Компанейский детский дом был самым многочисленным в 1954-1964 годы. В 1934 году на месте старых землянок, в степи, была создана одна из первых колоний для
несовершеннолетних преступников. «Были беспризорники, которые вынуждены добывать себе что-то на пропитание, чтобы выжить! Их было 700 человек, кое-как проживающих, кое-как одетых, без всякого авторитета взрослых» (ГАКО. Ф. 469. Оп. 2.
Д. 335. Л. 51). Директором Компанейской колонии для несовершеннолетних преступников и детей изменников Родины города Караганды с 1934 года был Д.П.
Архипов. Условия содержания малолетних правонарушителей потрясли нового директора до глубины души. Он вспоминал:
«в старых замороженных землянках лежало огромное количество детских тел – без нормальной одежды, на земляном полу. Почти все были больны тяжёлыми формами заболеваний: туберкулёзом, холерой, тифом, сифилисом, многие заживо сгнивали от стрептодермии. Все страдали педикулёзом. Решение было принято: мгновенно писать в Москву и просить помощи у Н.К. Крупской» (ГАКО.
Ф. 469. Оп. 2. Д. 335. Л. 55).
Спустя месяц в Компанейскую колонию были отправлены бригады врачей и педагогов. Именно тогда и началась настоящая борьба за жизнь каждого беспризорника, оказавшегося в этой колонии. Благодаря приезду бригад врачей и педагогов, высланным необходимым материалам, колонисты смогли изготавливать посуду, мебель, различную бытовую утварь, которую трудно было найти в обиходе жителей посёлка в то время. На вырученные деньги закупали продукты, одежду, появилась возможность приобрести постельные принадлежности, улучшить бытовые условия.
По воспоминаниям Т. Цафт: «К директору часто приходил лидер подростков – Лёня Теньков, после [прихода]
которого Д.П. Архипов не находил то ключей, то перчаток. (…) В складе, где уже к тому времени при посадке своего картофельного поля, появился первый урожай, часто кладовщики не находили нескольких мешков. Д.П. Архипов знал, кто руководит такими преступными деяниями, но доказательств не было. По закону того времени [было достаточным]
обращение в органы НКВД любым
сотрудником колонии по поводу воровства и сразу же решалась судьба колониста, но Дмитрий Петрович старался разобраться, помочь, войти в положение, а когда надо и спасти каждого из своих подопечных»
(Цафт, 2012). «Однажды, в августе, после продажи картофеля впервые директор привёз в колонию целый обоз арбузов.
На совете решили часть арбузов выгодно продать для нужд колонии, а остальную часть употреблять в пищу. Утром, когда сотрудники пришли на работу, то в складе обнаружили сломанный замок, больше ничего не нашли. (…) Архипов решил сам со своими коллегами разобраться в сложившейся криминальной ситуации без вмешательства органов правопорядка.
Тогда всем было понятно, что после обращения в НКВД многих участников кражи ждёт расстрел или лишение свободы на длительное время» (Цафт, 2012).
Главной целью директора было повышение морально-нравственных ценностей несовершеннолетних колонистов, поэтому Д.П. Архипов взял на себя ответственность самостоятельно разрешить ситуацию. После длительной беседы с директором несовершеннолетний преступник Л. Теньков осознал, что в случае обращения Д.П. Архипова в соответствующие органы наступят необратимые последствия и дал обещание:
«Никогда не воровать, а жить честно для других!» (Цафт, 2012). Таким образом, к 1937 году, благодаря заслугам первых педагогов, врачей, директора Д.П. Архипова и его жены, колония для несовершеннолетних преступников была преобразована в детский дом для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.
В последующие периоды в связи с ростом безнадзорности увеличился контингент Компанейского детского дома, вследствие чего также наблюдалось превышение лимита наполняемости.
В «Докладной о санитарном состоянии Компанейского детского дома»
описываются бытовые условия жизни детей: «Санитарное состояние территории детдома удовлетворительное, дезинфекция уборных производится, (…) ремонт еще полностью незакончен, во многих отрядах
нет дверей. Питьевые бочки в отрядах отсутствуют, умывальники также, но они будут готовы (умывальники делает столярная мастерская детдома). (…) Еженедельно воспитанниками посещается по отрядам баня, санитарное состояние бани неудовлетворительное, особенно предбанное помещение, где побелку производят редко. (…) Приготовление пищи хорошее, несмотря на плохое снабжение, меню разнообразное, овощи и фрукты завозятся, но недостаточно и нерегулярно» (ГАКО. Ф. 1188. Оп. 1. Д. 45.
Л. 26). Из этой докладной записки видно, что в экстренном порядке проводится ремонт в уже заселенном детском доме с целью улучшения бытовых условий воспитанников, но при этом в докладной фиксируется, что «санитарное состояние остается удовлетворительным».
Из отчета о проверке состояния Компанейского детского дома, который был сформирован через пять месяцев:
«В Компанейском детском доме отремонтированы все общежития (частично перекрыты полы, переложены печи, произведена внутренняя и наружная штукатурка, малярные работы, капитальный ремонт гаража и др.)» (ГАКО.
Ф. 1188. Оп. 1. Д. 45. Л. 30). Из материалов этого документа следует, что необходимые ремонтные работы были выполнены в короткий срок, в результате чего условия пребывания воспитанников детского дома улучшились, и проблема переполненности частично была решена.
О переполненности детских домов Осакаровского района свидетельствует письмо, направленное заведующему Карагандинским ОблОНО тов. Клевцур за подписью директора Литвинского детского дома Непряхина: «Литвинский детский дом просит Вас не направлять больше детей в наш детский дом, так как в настоящее время в детском доме 256 человек, при наличии жилых общежитий мы с большими трудностями размещаем 240-245 человек.
Уплотнение происходит за счет того, что дети размещаются по 2 человека на каждой койке» (ГАКО. Ф. 469. Оп. 2. Д. 351. Л. 70).
Превышение контингента воспитанников детских домов Осакаровского района
сказывалось на их размещении в здании общежития.
Нередко в отчетах не фиксировалась реальная картина происходящего в детских домах. Картинка детдомовского детства изображалась «идеальной», что не соответствовало действительности. В отчете о работе комиссии по проверке работы детских домов Карагандинской области за 1954 год отражена исключительно позитивно проживание детей в детском доме: «Жизнь воспитанников детского дома села Пионерского – яркая иллюстрация заботы нашей Родины о подрастающем поколении. Для детей, потерявших своих родителей, в нашей стране делается все, чтобы они не чувствовали себя сиротами: живут воспитанники в отдельных небольших домиках, возле дома зеленеет садик, пестрит разнообразными декоративными растениями цветник, в домиках чисто, уютно: койки заправлены со вкусом, возле каждой – тумбочка. В столовой им обеспечено хорошее, вкусное питание. Дети растут и воспитываются под присмотром. С семи лет они обучаются в школах. Вы увидите здесь и первоклассников, и юношей и девушек, готовящихся получить аттестат зрелости. В различных кружках самодеятельности дети проявляют свои творческие способности, приучаются к труду. Вечера художественной самодеятельности интересны и содержательны. Гордость детского дома – опытный огородный участок, на котором с увлечением работают все воспитанники под наблюдением и руководством воспитателей. Педагогический коллектив детского дома (директор тов. Якшин А.М., завуч тов. Бадаква П.Г.) добросовестно выполняют поставленную перед ними государственной важности задачу – воспитывают в детях любовь к труду с самого раннего детства. Детдомовский огородный опытный участок размером 0,8 га в этом году дал хороший урожай помидоров, картофеля, свеклы, арбузов, дынь и т.д.
Работа на участке производится на основе передовой советской агротехники, в этом детдому помогают агрономы Ударной МТС.
На участке применяется девятипольный овощной севооборот, десятое поле
отведено под индивидуальные грядки, на которых юные овощеводы производят разнообразные методы выращивания культур. Воспитанники: Махаев Сергей, Никулина Люда, Лапин Леонид и другие добились на своих грядках высокого урожая овощей. На общем огородном участке детдома дружно работает весь коллектив: и воспитатели и воспитанники. Организация труда четкая: все работающие разбиты на бригады и звенья. В каждой бригаде в качестве руководителя прикреплен воспитатель, бригадирами назначены лучшие воспитанники. У каждого имеется приспособленный для возраста необходимый сельскохозяйственный инвентарь, за сохранностью которого следит специально выделенный инструментальщик» (ГАКО. Ф. 469. Оп. 2.
Д. 330а. Л. 287).
Об обратном свидетельствует документ, в котором отражены результаты проверки функционирования Пионерского и Литвинского детских домов в 1960 году: воспитанники были размещены «в пришедших в полную негодность саманных помещениях, за исключением трех помещений, вновь выстроенных в прошлом году (на 50 мест в Пионерском и два на 25 мест в Литвинском, так как весной этого года два старых домика развалились совершенно)» (ГАКО. Ф. 469. Оп. 2. Д. 351.
Л. 78).
Выделение средств и усилия руководства и педперсонала способствовало улучшению условий в детдомах. В домиках, где жили дети-сироты, имелись спальни и рабочие комнаты. На территориях Литвинского и Пионерского детских домов находились столовые, клубы, бани-прачечные, мастерские, склады и пр. В течение года в Пионерском детдоме полностью были отремонтированы общежития внутри и снаружи и другие подсобные помещения, также была перекрыта контора, перестелены в трех домах полы. «Лагерным режимом были охвачены все дети. Для них готовилось 4-разовое питание, принятие солнечных ванн во время купания, ежедневные прогулки, не менее 3-х раз в неделю проводились мероприятия на спортивной площадке, а также трудчас
на учебно-опытном участке и на огороде колхоза. Также пионерские отряды ходили в 2-х или 3-х дневные походы по изучению района. Медикаментами амбулатория обеспечена в достаточном количестве, однако отпускаемых средств недостаточно.
Медпункт, изолятор, карантинная комната, баня, прачечная остались без изменения. Белье стирается и кипятится.
Воспитание санитарно-гигиенической культуры у детей ведется через санитарные комиссии групп. Санитары по группам осуществляют контроль за умыванием утром и перед сном, за мытьем ног перед сном, следят за своевременным обрезанием ногтей и внешним видом одежды. Фельдшером проводились беседы на санитарные темы, ежедневно посещаются группы с занесением оценки в журнал сансостояния фельдшером или дежурным воспитателем. Практикуются осмотры членами санитарной комиссии групп и детей в столовой или перед уходом в школу. Внешний вид воспитанников удовлетворительный» (ГАКО. Ф. 469. Оп.
2. Д. 351. Л. 89). Планом капитального строительства на 1962-1963 учебный год на территории Литвинского детского дома было предусмотрено комплексное строительство (общежитие на 30 мест, учебный корпус на 320 и подсобные помещения), что в дальнейшем позволило реорганизовать детский дом в школу- интернат.
Таким образом, исходя из содержания двух последних отчетов, видно, что в одном из них были обозначены проблемные вопросы в организации качественного функционирования детского дома (необходимость ремонта, улучшение санитарного состояния и т.д.), в другом же отражены результаты деятельности, направленной на исправление указанных негативных сторон жизни воспитанников.
Несмотря на это, диаметрально отличается содержание документов по проверке работы детских домов (Пионерского и Литвинского) за 1954 и 1960 годы. В первом отчете описывается исключительно положительная сторона жизни воспитанников, в документе спустя четыре года отражается информация о ветхих
зданиях, в которых приходилось проживать детям. Могли ли здания, приспособленные для размещения детей-сирот обветшать и прийти в негодность за такой короткий срок, сложно сказать. Но данные факты заставляют задуматься о достоверности информации в официальных документах во проверкам детдомов. Предполагаем, что в первом отчете действительность была несколько приукрашена, поскольку вряд ли было возможно, чтобы проверяющие умышленно искажали реальность в сторону ухудшения.
Литвинский детский дом был организован для детей-сирот, оставшихся без родителей, насильно высланных в Казахстан в 1930-е годы. Первым директором детского дома был А.А. Астахов, который проработал здесь с 1932 по 1937 год. В 1937-1938 годах получили кров дети новой волны репрессированных, а позже дети, чьих родителей забрала война. С 1937 года директорами детского дома работали А. Гайдуков, И.А. Великий (приехал с Украины в 1941 году с эвакуированными детьми и проработал до 1945 года), А.А.
Чухров, Н.Д. Непряхин. Н.Д. Непряхин стремился сделать жизнь детского дома и его детей действительно счастливой и сытой. Николай Данилович добился в Алма-Ате, чтобы детскому дому выделили землю 247 га и инвентарь для подсобного хозяйства (Энциклопедия, 2011: 21). На этих землях стали выращивать зерновые культуры, картофель и различные другие овощи, что было большой прибавкой к столу воспитанников.
Воспитанники размещались в землянках по 35-40 человек. Полы были земляные, кроваток не было, ребятишки спали на нарах. Школы ещё не было, учительница приходила в барак и учила детей грамоте. С ними всегда рядом были воспитатель и няня, работали они столько, сколько было необходимо. В зимний период во время буранов воспитатели и няня оставались ночевать вместе с детьми (Энциклопедия, 2011: 22 с).
В послевоенные годы в Литвинском детском доме совместно с правлением промартели «Призыв Стаханова» было организовано ускоренное обучение
воспитанников детского дома по специальностям сапожника, ткача, трикотажника, швейника (Караганда.
Энциклопедия, 1986: 178). В 1963 году началось строительство нового жилого корпуса – трёхэтажного здания на 300 мест, куда вошли восьмилетняя школа, столовая, котельная и гаражи. В 1964 году дети переселились в новое здание, детский дом был переименован в Литвинскую школу-интернат для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (Энциклопедия, 2011: 23).
По материалам отчетов все детские дома (за исключением Дошкольного) были размещены в ветхих саманных помещениях. В целях расширения жилплощади и улучшения условий детей в порядке инициативного строительства и шефской помощи было закончено новое помещение на 25 мест в Литвинском детдоме, и построено помещение на 50 человек в Пионерском детдоме.
Все общежития, а также подсобные помещения, предусмотренные планом, были отремонтированы. «Всего капитально отремонтировано: жилых помещений – 6, отремонтировано – 6, подсобных – 6, отремонтировано – 5. Текущему ремонту предусмотрено подвергнуть 31 жилое помещение, отремонтировано – 31, подсобных помещений – 32, отремонтировано – 32» (ГАКО. Ф. 469. Оп.
2. Д. 330а. Л. 295). По подготовке к зиме в детдомах проведены следующие работы: в Дошкольном – полностью отремонтировано помещение детдома и овощехранилище, проведено водяное отопление взамен печного. В Литвинском – отремонтированы все задания детского дома с покраской полов, оконных рам, перекладкой печей.
Закончено строительство здания 10-ой группы для дошкольников. Выстроены здание электростанции, коровник, капитально отремонтированы изолятор и мастерские.
Ново-Майкудукский детский дом находился в двух жилых домах. На первом этаже основного здания были расположены рабочие комнаты, умывальные, туалетные, кабинеты завуча, директора, пионерская, швейная мастерская, на втором – спальные
комнаты, актовый зал. Раздевальная комната отсутствовала. Во втором здании детдом занимал только один подъезд.
На первом этаже была размещена кухня, столовая, на втором – спальные, рабочие комнаты и игровая дошкольной группы.
Изолятор, столярная мастерская и другие подсобные помещения находились во дворе (ГАКО. Ф. 469. Оп. 2. Д. 330. Л. 53).
Каркаралинский детский дом открылся в 1920 году, и был первым на территории области со школой-коммуной. Был реорганизован в школу-интернат в 1933 году.
По решению Исполкома Карагандинского облсовета депутатов трудящихся от 20 августа 1948 года в Каркаралинск был переведен Саранский детский дом в связи с необходимостью освобождения помещения Саранской семилетней школы, занятой детским домом (ГАКО. Ф. 469. Оп. 2. Д. 7а.
Л. 40). В связи с тем, что Каркаралинский горсовет и райисполком не представили годных для жилья помещений для вновь организованного детдома, облисполкомом Карагандинского облсовета депутатов трудящихся было решено дом № 17 по Советской улице, ранее занимаемый Водхозом, передать вновь организованному детдому в городе Каркаралинске (ГАКР.
Ф.132. Оп.1. Д.5. Л. 85).
Согласно акту обследования Каркаралинского детского дома от 8 октября 1949 года при осмотре данного детского дома было выявлено следующее:
«Каркаралинский детский дом занимает три помещения, в двух зданиях из которых размещены воспитанники и один дом предназначен для служебных целей, в частности размещены: канцелярия, швейная мастерская, изолятор, склады и т.п. Также среди них имеются медпункт и прачечная. Помещение медпункта тесное, с поломанным полом, неблагоустроенное, содержится в неудовлетворительном санитарном состоянии. Уборка помещения производится детьми детдома. Прачечная состоит из одной маленькой комнаты, где стоит постель прачки, стол для чистого белья, два корыта с бельем и выварка для варки белья; тут же находится плита.
Сушится белье на улице, причем одна из имеющихся двух прачек является
ответственной за сушку белья, поэтому все белье на 260 детей фактически стирается одной прачкой. Качество стирки крайне низкое, белье грязное, застиранное. Кроме того, в одной и той же комнате находится чистое и грязное белье. Снабжение водой прачечной не организовано, вода носится вручную той же прачкой ведрами.
Такая организация прачечной не может обеспечить не только качественной стирки и дезинфекции белья, но является источником распространения инфекций, в первую очередь, кожных заболеваний.
Действительно, при осмотре детей детдома обнаружена чесотка, дети находятся в общих группах.
Распространению кожных болезней в детдоме способствует крайняя скученность и антисанитарное состояние жилых помещений, где живут дети: спят по двое, простыни грязные, на простынях следы клопов. На многих постелях совершенно отсутствует постельное белье. Директор детдома тов. Мотышев этот факт объясняет тем, что прачечная не успевает стирать. Пищевой блок находится в неблагоустроенном состоянии. Санитарное состояние кухни неудовлетворительное»
(ГАКР. Ф. 132. Оп. 1. Д. 5. Л. 58).
С питанием положение также было неблагополучное, так как на складах райпотребсоюза отсутствовали продукты.
Зачастую детдом не получал даже хлеба или получал его в ограниченном количестве, причем некачественный и зачастую не белый. 8-го и 9-го сентября хлеб не был получен вообще. Основными продуктами питания на тот момент являлись мясо, пшенный суп и иногда чай. Совершенно отсутствовали кондитерские изделия, консервы, сыр, рыба разных видов, варенье, молоко, кисель, сухофрукты, компоты и другие продукты питания, необходимые для обогащения детских организмов необходимыми питательными веществами.
С мая месяца детдом перестал получать сливочное масло в связи с отсутствием нарядов на него. На неоднократные запросы в облпотребсоюз на предоставление нарядов на масло и молоко был получен ответ о том, что райпотребсоюзу даны указания об отпуске масла и молока
